| salavat | Дата: Четверг, 27.11.2008, 20:28 | Сообщение # 1 |
 Частый гость
Группа: Проверенные
Сообщений: 58
Статус: Offline
| Река детства
У каждого из нас была своя река. Река детства, любая встреча с нею наполняла сердца наши волненьем беззаботным и ликующим.
У одного – широкая и полноводная, по которой сновали вверх и вниз юркие катера да величаво и неторопливо шли теплоходы. У второго – мелководная и извилистая, что плела кружева свои затейливые по местам равнинным, прикрываясь от взгляда постороннего ветлами, нависшими над водою да кустами по берегам росшими. У третьего – горная, шумная и говорливая, с высоких круч несла она воды, пробивая себе путь-дорогу между валунами огромными и скалами крутыми, водопадами и порогами славившаяся.
У нас тоже была своя река – Белая: стремительная и сердитая временами, с бурлящими перекатами, где красавец-жерех разгуливал, сверкая боками серебряными да плавниками ярко-красными, с нависающими в этих местах скалами над водою быстрою, омутами глубокими сомовьими, ласковая и спокойная на плесах и в заводях, которых было великое множество и куда стремились мы, как только наступала пора долгожданная.
И первый звонкий ребячий голос, раздавшийся утром ранним во дворе пустынном:
- Пацаны-ы-ы! Айда на Белую-ю-ю!
С шумом распахивались окна, выскакивали на балконы ребята и, протирая глаза, кричали хрипловато - сонно:
- Щас, выхожу!
- Меня подождите!
- Эй, не убегайте без нас!
Двор затихал на мгновение, а потом заполнялся звонкими голосами. Ребята выскакивали из подъездов и торопились к беседке, что посреди зарослей густых сирени цветущей укрылась.
Одни бежали, на ходу откусывая от большого ломтя хлеба, посыпанного щедро песком сахарным и смоченным водой сверху, чтобы не сыпался с куска на траву росную. Другие жевали хлеб с маслом сливочным или политым подсолнечным, да присыпанным солью крупной и сероватой. Сразу же раздавались крики звонкие и проворные:
- Сорок один – ем один!
- Сорок восемь – половину просим!
Ребята, взявшие с собой хлеб простой и не успевшие съесть его, безоговорочно делили пополам ломоть и отдавали другим ребятам. Кто успел произнести слова заветные, одни съедали свой хлеб, с гордостью посматривая на остальных мальчишек. Этот закон дележки выполнялся беспрекословно. Пожадничают и получали прозвища, какие носить приходилось годы долгие.
- Эй, все вышли?- Разносился чей-нибудь крик.- Больше никого не возьмем.
- Пацаны, подождите!- Кричал опоздавший и, торопливо догонял нас, застегивая рубашку и небрежно заправляя ее в штаны потрепанные.
- Где пойдем? Напрямки или через главные ворота?
- Напрямки! Так короче и до родников крюк меньше давать.
Свернув с дороги асфальтированной, мы наперегонки бежали по гравийке к обрыву крутому и съезжали с него, цепляясь за каждый бугорок, выступ, к речушке безымянной. Не удержавшись на краю, кто-нибудь да падал в воды ее под смех громкий и безобидный. И первый из ребят, кто успел спуститься к желанному роднику, приникали к нему надолго. Отфыркиваясь, пили ледяную до ломоты воду изумительную и не могли остановиться. Это особая вода - бьющая из недр земных глубоких и чистейшая, словно хрусталь горный и вкусная, какую больше нигде и никогда не встретишь, не попробуешь.
Стояли притихшие и наблюдали увлеченно, как мелкие кристаллики - песчинки поднимались, фонтанируя под напором воды со дна и, зависнув на мгновение, опадали, чтобы вновь взлететь-закружиться в чистоте хрустальной. Это были наши родники, ради которых мы делали крюк, чтобы из них напиться живительной влаги, силы прибавляющей.
Но с годами не стало милых сердцу родников, речушку засыпали безымянную, стерли с лица земли старенькую деревушку с кладбищем, что стояли тут не одну сотню лет, вырубили осинник неохватный, росший по краю берега и построили дома многоэтажные, планом утвержденные, но не смогли удалить из души память детскую о красе мест здешних. И проезжая, проходя мимо, всегда вспоминается дорога к речке родной…
- Слышь, братцы! Кто быстрее до старицы добежит?- Разносился опять в утренней тишине клич.
При этих словах ребята карабкались на крутой глинистый обрыв, изрезанный морщинами ручьев весенних и стремглав неслись к большим развесистым ветлам, что над старицей склонились в поклоне да над узеньким металлическим мостиком с ажурными перильцами. Нагнулись, опустили ветви свои до самой воды, сквозь которую были видны густые заросли водорослей, вытянувшие по течению, и шевелящие косами распущенными да мальки поблескивали серебряными боками своими: мелочевка рыбья, сеголетки.
Сгрудившись у перил, смотрели и не могли наглядеться на мир подводный, царство его жителей. Не думали над тем, что каждое мгновение, каждая секунда увиденного, откладывалась в душах наших маленьких. Пряталось в укромные уголки сердец, оставаясь там на годы долгие и напоминая о себе в минуты раздумий наших, в минуты, когда, начинали вспоминать самое дорогое, что в нас заложила природа, заложила жизнь детская безмятежная.
И вновь мы торопимся. По стежке узенькой, обжигаясь крапивой и обдирая руки о ветви колючие, что склонились над тропой, покрытые листочками блескучими лакированными, с капельками сверкающей разноцветьем росы утренней под солнечными лучами сонными, осыпая нас дождем прохладным, заливаясь смехом звонким и веселым, мы пробегали быстро через кустарник и попадали в густой ельник, что стройными рядами тянулся на многие километры вдоль реки нашей.
Воздух смолянисто - терпкий, тягучий, смешанный с влажным запахом земли и молодой порослью травы, он обволакивал нас, заставляя двигаться медленнее, чтобы вдосталь могли насладиться силой животворящей, природой нам данной. И мы замедляли шаг. Невольно, неосознанно, не понимая, что даже этот запах, привкус земли родной, осаждается внутри нас, чтобы напомнить о себе через многие-многие годы. Как изобразить, передать то чувство, которое наполняло нас. С чем можно сопоставить приходящее, вселяющее в душу без ведома нашего, когда засматриваешься на неприметную ромашку, василек или засмеешься при виде золотых венчиков одуванчиков, открытых и простодушных, призывно – празднично цветущих по обочинам тропинок, дорог.
Никакая радость так не осветит, не вознесет, как истинное созерцание сердцем и душою детской открытой. В каждом штрихе природы нашей внутренней, образ заключен человеческий, образ судьбы, грусти и радости, и неподдельного предназначения его.
Притихшие, выходим на луга заливные, поляны сенокосные, где вовсю уже поднялось разнотравье с вкраплениями цветов полевых первых и, рассыпавшись по нему, выискиваем лук дикий, влажный от росы утренней и сочный, чуть с горчинкой, срывая который, съедали тут же, не отходя, наклоняясь в поисках новых стрелок, не замечая, что добрались до берега, пока не раздавался крик громкий:
- Кто первый воду греет?
Срывая на бегу рубашонки, штаны потрепанные, шаровары, скидывая обувь, наперегонки бежали к сверкающей манящей реке под утренними ласково-нежными лучами солнца сонного. Поднимая каскады радужно-блестящих самоцветных брызг, визжа и смеясь от восторга, ныряли в холодную, словно родниковую воду и стремительное течение несло нас к мосту висячему, что находился неподалеку.
И лежали потом на берегу замерзшие, покрывшиеся кожей гусиной, с губами синюшными, и разговаривали, смеялись, любовались горами древними Уральскими, одетыми в темные густые леса с проплешинами полян светло-зеленых. На нашу речку, что веками прокладывала-точила русло себе, распадалась на множество рукавов-щупальцев, острова образуя длинные и узкие, сплошь ольхой заросшие, ивняком да тростником вдоль берега. Лежали, не думая, что привязываемся сердцами своими к картинам неповторимым гор близких, излучинам реки быстрой, стремительному бегу ее, что вдаль несла воды свои. Влюблялись в нее просто за то, что она есть – река детства нашего.
Многих судьба забросила в города другие, страны далекие за эти годы долгие. Теперь она, река, бесценной сердцу малой родины, мирка, где были счастливы безмерно, сохранится лишь в памяти нашей. Многие уже не смогут на склоне лет своих добраться до нее, не получится у них освежить сердце и душу отрадным образом реки родной. Многие…
Но те, кто остался и не покинул места своего детства безмятежного, к которым прикипели сердцем открытым, при встрече всегда будут вспоминать о ней:
- А ты помнишь…
- Еще бы! А ты не забыл, как…
- Нет, частенько вспоминаю…
И расходились в стороны разные, пряча от постороннего взора огоньки озорные, вспыхнувшие от воспоминаний.
Да, осталась в душе, в самом затаенном уголке сердца память о той нашей речке, которую пронесли через жизнь свою и бывают, наступают минуты, когда вспоминаешь друзей, детство милое беззаботное и нашу незабываемую реку, к которой мы неслись стремглав...
|
| |
| |
Форма входа
